В кампусе, известном своей жесткой безопасностью и секретными офисами, здание номер 92 отличается удивительной открытостью. Гости могут входить без Microsoft ID и просматривать корпоративную историю в центре для посетителей либо же затариваться в фирменном магазине компании фирменными бутылками с водой, футболками и прочей дребеденью. Однако прямо под этим зданием есть лаборатория, настолько секретная, что даже большинство сотрудников никогда не слышали о ней. Алекс Кипман проводит своим бейджем по панели доступа на двойных дверях и спускается вниз по ступенькам.

На протяжении последних пяти лет Кипман и команда инженеров, дизайнеров и исследователей Microsoft трудились в этом пространстве без окон, создавая сверхсекретный продукт, который может стать самым амбициозным творением компании с момента выпуска игровой гарнитуры Kinect: очки дополненной реальности HoloLens. Это устройство представляет собой нечто вроде компьютера, но в форме пары раздутых солнцезащитных очков. Чем-то напоминает Oculus Rift. Но хотя Rift погружает владельца в совершенно цифровую среду, HoloLens накладывает цифровые элементы на реальный мир — этакое волшебное слияние виртуального и физического.

«В течение нескольких следующих часов я играю в игры, в которых персонаж прыгает по реальной комнате, собирая монетки, и подскакивает на фонтанчиках, размещенных на полу. Я леплю виртуальную игрушку (флуоресцирующего зеленого снеговика), которого затем могу создать на 3D-принтере. Вместе с дизайнером мотоциклов из Испании я рисую трехмерное крыло на физическом прототипе байка. Брожу по поверхности Марса с ученым NASA».

Но это все ерунда по сравнению с тем, что действительно позволило мне ощутить потенциал HoloLens: починить выключатель света. Кипман надел на меня гарнитуру и указал на десятисантиметровую дыру в стене с торчащими из нее проводами, на столу рядом громоздилась кучка неизвестных мне инструментов. (Думаю, очевидно, что я не электрик). На моем экране всплыл инженер, сидящий в соседней комнате, и представился. Он мог видеть ровно то же, что и я. Он нарисовал голографический круг вокруг вольтметра на столе. Затем пошагово объяснил процесс установки выключателя, снабжая меня голограммами и диаграммами. Спустя пять минут я повернул выключатель — и свет в гостиной зажегся.

Project Hololens чрезвычайно амбициозен, и он может стать первым серьезным испытанием для нового генерального директора Microsoft — Сатьи Наделлы. Сможет ли он восстановить давно угасшую репутацию Microsoft как инновационной и творческой корпорации? Наделле 48 лет, он обладает ярко выраженными лидерскими качествами, гигантским багажом знаний, собранных за более 20 лет работы в Microsoft.

«Он позволяет идеям цвести и разрабатываться, — говорит Терри Майерсон, ответственный исполнитель по Windows, работающий в компании с 1997 года. — Такое трудно проделать с большими группами людей».

Когда Microsoft была впервые основана, ее амбициозная миссия поставить персональный компьютер на каждый стол в каждом доме казалась такой же радикальной, как Project HoloLens сегодня. Но прошло 40 лет, и сегодня кажется, что лучшие дни компании остались позади. В публичной беседе с Марком Андриссеном в октябре, инвестор Питер Тиль сказал, что Microsoft делает ставку «против технологических инноваций». Хотя Microsoft хорошо зарабатывает — доходы с продаж подскочили почти на 12% до 86 миллиардов долларов в прошлом году — ее основной бизнес медленно заворачивается, эта динамика наметилась еще десять лет назад, когда почти каждый компьютер на предприятиях мира работал на базе Windows.

Падение Microsoft проистекает из ее попыток замкнуть пользователей в ее продуктах за счет отказа от конкурентов. Вместе с постепенной отдачей лидерских позиций рынка, компания запустила серию продуктов в стиле «я тоже». Был MP3-плеер Zune, последовавший за iPod; планшет Surface, едва ли ставший лучше iPad; был Kin, телефон, сделанный специально для социальных сетей в 2010 году, который продержался в продаже ровно 48 дней. Пользователи переходили к устройствам, которые были лучше сделаны и входили в экосистему, которой Microsoft не могла похвастать никогда, тем самым снижая значимость компании. Между тем менялась и компьютерная отрасль. Вычисления постепенно переходили в облака, бизнес арендовал необходимое программное обеспечение. Пользователи постепенно перешли на мобильные устройства, будь то iOS или Android. В 2014 году Microsoft насчитала порядка четырех процентов своей доли в общемировом рынке мобильных операционных систем. В мире мобильных технологий и облаков, о которых часто говорит Наделла, Microsoft профукала мобильную часть и поздно пришла к облакам.

Примерно с таким положением дел Наделла столкнулся, когда пришел на работу год назад. На первом собрании аналитиков он процитировал философа Фридриха Ницше, сказав, что Microsoft должна набраться «храбрости перед лицом реальности». С тех пор он занимается именно этим. Его предшественник, Стив Балмер, описывал Microsoft как компанию устройств и сервисов. Наделла перечеркнул это, выводя на передний план кросс-платформенность — даже если это платформы конкурентов, — которая поможет людям быть продуктивнее. Он сделал программное обеспечение Office доступным для планшетов и смартфонов от Google и Apple, а также сделал бесплатным Windows для производителей устройств меньше 9 дюймов. Он наладил новые партнерские отношения с компаниями, которых Microsoft когда-то считала врагами, и провел довольно много времени со стартапами, изучая, как работают инновационные бизнес-модели. Еще он отдал 2,5 миллиарда долларов разработчику Minecraft (Mojang) за то, чтобы он развивался на программное обеспечении Microsoft.

Алекс Кипман

Но проект HoloLens — самый смелый и рискованный шаг для эпохи Наделлы. Это не очередной продукт в стиле «и я тоже», а настоящая уникальная вещь. Также это своего рода проект, за который взялись бы немногие, кроме Microsoft — он обещает много лет исследований и разработок, возможно даже во вред Windows. Наделла считает, что Project HoloLens — не что иное, как появление следующего вычислительного интерфейса. «Это как если бы вы впервые использовали Excel на компьютере при помощи мыши и клавиатуры». (Старая байка, которую, может быть, только старожилы Microsoft вспомнят). Еще более важным для Наделлы является то, что несмотря на то, что Project HoloLens появился в разработке задолго до того, как он стал генеральным директором, он будет определять первые годы Наделлы на этом посту, знаменуя собой либо новую эпоху инновационной Microsoft, либо очередную грустную главу в истории падения компании.

Сатья Наделла рисует мне картину Microsoft. Мы находимся в его кабинете, в том же простом квадрате 34-го здания, ранее занимаемого Балмером, а до него Биллом Гейтсом, и мебель, похоже, с тех пор не особо-то изменилась ­— те же полки Ikea висят на стенах. Но есть и некоторые признаки нового хозяина. К примеру, пустая коробка от iPad mini, лежащая открытой на его столе. Справа от нее лежит бита для крикета.

Наделла возвышается над черным ламинированными журнальным столиком и рисует три концентрических круга на листе бумаги для заметок. В голосе этого жилистого человека с обритой головой и очками в черной оправе есть целый диапазон октав, но только одна громкость. Внешнее кольцо, объясняет он, это Концепты — видение, которое позволяет компании придумывать новые штуки типа Project HoloLens. Внутри этого круга — Возможности — навыки инженеров и проектировщиков, необходимые для воплощения всяких вещей. Наделла делает паузу перед третьим кругом в центре, перед оком бури, которое он называет Культурой. «Вам нужна культура, которая в корне не противоречит новым концептам и новым возможностям», — говорит он.

У Microsoft никогда не было проблем с внешними кругами. У нее всегда было мощное воображение и шикарные инженеры, которые создавали множество крутых прототипов. Но они редко делали переворот на рынке. Это потому, что в течение последних двадцати лет ее культура росла островом среди конкурентов, не пыталась изучать новые границы, а только защищала старые от рисков. Люди были мотивированы делать то, что могло понравиться их начальникам, а не рисковать, выдавая новые идеи, которые могут и не выстрелить. Основные золотоносные резервы компании, Windows и Office, всасывали новые таланты, тогда как новые идеи просто терялись из виду. Под руководством Балмера сотрудникам нужно было жить в стиле Microsoft, использовать телефоны на Windows и планшеты Surface, даже если большинство инноваций появлялось на iOS и Android-устройствах.

В Кремниевой долине стало общепринятым мнение, что крупные и успешные технологические компании не могут изобрести себя заново. Многие из них пытались осуществить инженерный comeback, и эта отрасль буквально кишит разбитыми империями, которые превратились в посредственные предприятия: BlackBerry, Hewlett-Packard, Yahoo. Но Наделла находит вдохновение в ближайшем примере: самой Microsoft. Он помнит, когда сидя в комнате ожидания в Goldman Sachs в 1992 году пытался встретиться и подмазаться к ИТ-директору. Он так и не попал туда, потому что Goldman Sachs, как и все в то время, думали о Microsoft только как о компании, которая продает программное обеспечение для домашних ПК.

«Они даже и не думали встречаться с людьми Microsoft, говоря „какого черта нам делать с людьми, которые делают ПК?“», — вспоминает Наделла. И после паузы: «Но и такие вещи меняются».

Хотя Наделла самостоятельно разработал большую часть фирменного подхода к управлению и работе, его ясность видения и эмпатия уходят корнями в глубоко личное. Он прибыл в Microsoft в 1992 году с докторской степенью по компьютерным наукам из Университета Висконсина-Милуоки (а позже получил степень в Чикагском университете). Он только женился на женщине, которую встретил еще в школе в Хайдерабаде, Индия, где они выросли. В первые годы службы в Microsoft Наделла быстро поднимался по служебной лестнице. Затем родился Заин, первый из его троих детей, который оказался серьезным инвалидом. Он был приговорен к инвалидному креслу с рождения. Наделла задавался вопросом: «Почему мы? Почему это случилось с нами?». Но спустя несколько лет его точка зрения сменилась. «Мы поняли, что это никак не связано с нами, но глубоко связано с ним», — говорит он. Условия его сына позволили Наделле перераспределить приоритеты, чтобы он мог понять нужды сына и продолжать заниматься своим делом — а что еще нужно в эффективном управлении? Этот опыт преподнес и другой урок. «Я вспоминаю, что думал о работе до и после этого, и о словах, которые вы говорите другому человеку и которые меняют его жизнь», — говорит Наделла, имея в виду отношения с женой и сыном. — «Каким образом вы можете изменить энергию вокруг себя? Эта вещь полностью захватила меня, и я стал заниматься этим ежедневно. Я стал по-другому чувствовать себя, возвращаясь домой. Все дело в мысленном отношении».

Исполнительный директор Ки Лю

Задолго до того, как он стал генеральный директором, этот подход помог Наделле начать строить новую культуру на фоне, казалось бы, незыблемых обстоятельств, при этом не создавая врагов. К примеру, когда он хотел начать бизнес в сфере облачных вычислений — что означало заимствование технологий из поисковой системы Bing — он столкнулся с мощным бизнесом SQL-серверов Microsoft. В обычных условиях команда SQL мгновенно подавила бы инициативу Наделлы. Но он настоял и в конечном итоге убедил серверную группу в том, что рост облачных вычислений неизбежен. Это был важный политический шаг.

В роли генерального директора Наделла перестроил Microsoft в стиле компаний Кремниевой долины. Этот процесс начался еще при Балмере летом 2013 года, когда он реорганизовал компанию, устранив отдельные и мощные группы разработчиков отдельных продуктов и объединив их в более плоский интегрированный подход под названием One Microsoft. Наделла продолжил это объединение, сократив 14% персонала. Он также отказался от традиционных R&D циклов Microsoft, когда продукты проходят через тестирование после разработки в пользу быстро движущегося процесса, когда эти два шага проходят в тандеме. Для стимулирования экспериментов компания открыла Garage — такую домашнюю выставку мастеров и умельцев — для публики, чтобы люди с улицы могли испытать идеи Microsoft.

Новая философия Наделлы распространяется на организационную структуру, он дает руководителям права работать сразу в нескольких когда-то разделенных подразделениях. Он дал Джули Ларсон-Грин, бывшему исполнительному вице-президенту, которая отвечала за такие устройства, как Xbox и Surface, новую роль: главный дежурный по опыту. В узко организованной структуре это было скорее понижением, потому что теперь она отчитывается Ки Лю, одному из заместителей Наделлы, а не самому Наделле. Но как бы то ни было, это смелый эксперимент, который поставил Ларсон-Грин в центре нового подхода Наделлы к разработке. Ларсон-Грин теперь определяет, как продукты Microsoft, от Xbox до Office, могут лучше поддерживать друг друга и работать с популярными приложениями и сервисами других компаний.

Чтобы замотивировать людей, Наделла попросил Билла Гейтса проводить 30% своего времени в качестве технического консультанта компании. Наделла видит моральный авторитет основателя как один из важнейших инструментов управления. «Когда я говорю “Эй, я хочу, чтобы ты сделал это для Билла”, я знаю, что они будут очень стараться», — говорит он. Гейтс, однако, не всегда появляется на заседаниях руководства. Он взаимодействует в первую очередь со старшими сотрудниками, включая Ки Лю, давая оценку технической работе Microsoft.

Также Наделла пересмотрел подход Microsoft к исследованиям и разработке. Компания уже давно тратит порядка 11% доходов на эту область, и у нее есть репутация инвестора в предприятия, которые могут и не увидеть коммерческого выхода. Взять, к примеру, Microsoft Courier, карманный ПК 2008 года с тачскринами, которые смотрели друг на друга; это злополучное устройство никогда не покидало лабораторию. (Команда позже покинула компанию и основала FiftyThree, стартап, создавший приложения Paper для iPad и цифровой стилус Pencil). Наделла подталкивает ученых плотнее работать с инженерами в других отраслях, чтобы быстрее выводить свои продукты в свет. Выпуск переводчика Microsoft для Skype, который может переводить мультиязыковую беседу в режиме реального времени, — это первый успех. Наделла назвал Skype Translator «моментом истины», потому что он требовал совместной работы людей в разных отделах — Skype, Azure, Office. Такого рода кооперации никогда не было в старой Microsoft.

HoloLens

Главный изобретатель Project HoloLens, Алекс Кипман, олицетворяет тот самый Microsoft, который Наделла пытается построить. Хотя официальный пост Кипмана — технический специалист Operating Systems Group, он работает в тесном сотрудничестве с другими специалистами. Наделла ценит его универсальность. «Алекса можно назвать сумасшедшим, в том смысле, что он не обычный инженер, — говорит он, проводя различие между предсказуемостью обычных инженеров и творческих качеств их коллег по исследованиям. — Он относится к инженерии как к исследовательским проектам».

Джефф Норрис из NASA

Кипман, который родился в Бразилии, давно занимается техникой. Его родители дважды заменяли его Atari 2600, потому что Алекс постоянно выводил его из строя, пытаясь выяснить, как он работает. Он попал в Microsoft по окончании Рочестерского технологического института, а к концу 2007 года придумал Kinect, аксессуар, улавливающий движения пользователя Xbox. «Когда я принес Kinect в компанию, это был не Kinect. Это было видение, — говорит Кипман, держа в руках ранний прототип HoloLens. — Kinect был первым шагом».

Кипман считает, что Project HoloLens станет для компьютерных вычислений тем же, чем стали персональные компьютеры: ключом к полному преображению мира. В этой новой реальности датчики будут везде, продуцируя огромные объемы данных, покрывая буквально каждый физический объект. Project HoloLens и сопутствующие устройства могут стать новой вычислительной платформой для речи и жеста, которая станет настолько интуитивной, что отойдет на задний план.

«Мы сможем делать простые вещи: манипулировать предметами, взаимодействовать с другими людьми, окружением или объектами [в дополненной реальности]. Эта технология позволит нам делать это лучше, быстрее и дешевле».

Project HoloLens в своей основе, если говорить просто, построен вокруг набора голографических линз. У каждой линзы три слоя стекла — синий, зеленый и красный, — покрытых гофрированными канавками, расщепляющими свет. Спереди и сзади устройства множество камер, которые делают все — от отслеживания движений до съемки видео. Они могут видеть далеко и широко: поле зрения составляет 120 на 120 градусов, значительно больше, чем у камеры Kinect. «Световой движок» над линзами проецирует свет в очки, где он попадает в канавки и отскакивает между слоями стекла миллионы раз. Этот процесс, наряду с вводом данных из мириад датчиков устройства, обманывает глаз, заставляя его воспринимать голографический образ будто бы существующим в мире за пределами линз.

На устройстве всего три регулятора — один для настройки громкости, другой для регулировки контрастности голограммы и выключатель питания. Динамики находятся чуть выше ушей. Project HoloLens может определить направление, в котором звук берет начало, поэтому когда вы что-то слышите, звук будет идти оттуда, откуда он шел бы в реальной жизни. Если слева от вас должен проехать грузовик, именно там вы и услышите звук. К тому времени, как Project HoloLens выйдет на рынок — к концу этого года — он будет весит порядка 400 граммов, как мощный мотоциклетный шлем. Он будет работать на Windows 10, новой операционной системе от Microsoft, поэтому подойдет для любого разработчика.

NASA уже положило глаз на технологию. Джефф Норрис из Лаборатории реактивного движения планирует переосмыслить наше освоение космоса, сосредоточившись на интерфейсах между людьми и технологиями. С Кипом он виделся порядка пяти лет назад, когда тот делал Kinect. В Project HoloLens Норрис видит потенциал технологии в том, что она может помочь космическим путешественникам взаимодействовать теснее и дать им так называемый эффект присутствия. В прошлом марте Норрис и несколько его коллег на несколько месяцев переехали из Южной Калифорнии в Редмонд, чтобы создать симуляцию Марса.

Это моделирование оказалось настолько эффективным, что NASA планирует уже летом развернуть на нем миссию. Но это только одна из возможностей HoloLens. Реальная возможность платформы выльется из воображения разработчиков. NASA уже подписалось в качестве партнера на старте; другие могут последовать за агентством. Но для успеха HoloLens — и для Microsoft, конечно — придется построить платформу для разработчиков, которые будут писать программное обеспечение, как это было с Windows в 90-х.

Microsoft: Перезагрузка

За два с половиной месяца до того, как Microsoft анонсировала Project HoloLens, я прибыл в Лондон, чтобы увидеть выступление Наделлы перед европейскими пользователями и разработчиками на мероприятии Future Decoded. Это как раз тот тип аудитории, который обеспечит успех Project HoloLens и будущих инноваций. Более тысячи людей собралось рядом с залом, полным демонстрационных штучек Microsoft, чтобы посмотреть выступление Наделлы и другого представителя Microsoft. Этот дуэт обещал рассказать, «как Microsoft создает новое поколение инноваций от технологии». При всем этом публика была не особо в восторге. Наделла выступал около пятнадцати минут. В своей речи нередко употреблял шаблоны вроде «переизобретения продуктивности» и «сначала мобильность, сначала облака». Когда он покинул сцену, местный журналист с облегчением написал «фух, ушел!». Конечно, от Наделлы не требовалось ничего нового, он просто должен был показаться на людях и заявить о своей дальновидности.

Задача ребрендинга, в частности, подразумевает последовательное укрепление, и Наделла начал лихорадочно наводить контакты, когда принялся за работу. В Лондоне встречи с клиентами начали проходить с пяти утра, а рабочий график нередко затягивался до поздней ночи. С тех пор как Наделла принял пост CEO, его ежедневное расписание стало плотно забито встречами, конференциями, разговорами с журналистами и прочими полезными для репутации делами. Он поручил члену совета Джону Томпсону, который заправлял компанией Symantec долгие годы и теперь является генеральным директором компании Virtual Instruments, представить его в своем окружении. Провел время, встречаясь с основателями стартапов вроде Райана Смита, которого представили Наделле на мероприятии венчурной фирмы Accel. Наделла задал Смиту полдюжины вопросов и похвалил за выдающиеся инженерные способности. Смит был впечатлен. Он впервые виделся с кем-то из Редмонда.

«Исторические сложилось так, что компании не знали, как работать с Microsoft, — говорит Смит. — То есть с чего начать?». Встреча изменила его отношение к компании. «Этот парень другой, — сказал он, имея в виду Наделлу. — Он скромный».

Такое отношение помогло Наделле наладить новые партнерские связи с Dropbox и Salesforce. Особенно интересна последняя компания. Долгое время Microsoft считала эту компанию облачных вычислений врагом, даже запустила Dynamics CRM, прямого конкурента Salesforce. Но Наделла понял, что многие пользователи Salesforce пользуются Office 365, и задумался о том, как можно было бы объединить эти продукты. Прошлой весной он позвонил Марку Бениоффу с предложением партнерства. В первой половине 2015 года Salesforce будет интегрирована в Office, SharePoint и OneDrive for Business на Android и iOS. Приложение Salesforce для Outlook также будет доступно, а затем последуют приложения Salesforce для телефонов на Windows и Excel. Как говорит сам Бениофф:

«Раньше мы просто не могли сотрудничать с Microsoft. Сатья открыл дверь, которая была закрыта. И заперта. И забаррикадирована».

Новый, теплый и жужжащий коллективный Microsoft даже поглядывает в сторону программного обеспечения с открытым исходным кодом, точнее, коллективного подхода к написанию кода, который Балмер когда-то назвал раковым. В ноябре Microsoft открыла весь фреймворк .NET, свою инфраструктуру программирования, для создания и запуска приложений и сервисов.

Конечно, из нового подхода совсем не вытекает, что разработчики будут в восторге от Project HoloLens. Но оптимизм определенно есть. Вскоре после того, как Microsoft объявила, что .NET будет открытым, CEO Box Аарон Леви написал забавный твит:

«Иногда кажется, что Сатья — один из подростков из фильмов 80-х, когда родители уезжают за город. И это здорово».

Шаг за горизонт

Таким же крутым, как голографический учитель или даже виртуальная поверхность Марса, первым убойным приложением Project HoloLens станет, вероятнее всего, популярная видеоигра Minecraft, которую Microsoft купила в сентябре. Для целого поколения детей Minecraft стала цифровым эквивалентом кирпичиков LEGO, причем в глубоко коллективной форме. Очень скоро творческие ребятишки смогут играть в 3D, работая вместе с голограммами своих друзей из реальной жизни и выстраивая что-то совместное. Поддержка такого продукта, как этот, однозначно может помочь Project HoloLens взлететь.

Однако придется немного подождать. Microsoft очень осторожничает с выпуском Project HoloLens. Во-первых, Наделла планирует разжечь воображение людей, представляя устройство настоящим гикам — людям, которые посещают конференции TED и выстраиваются в очередь, чтобы купить Google Glass — и другим критически настроенным разработчикам. Microsoft планирует отправить довольно много комплектов для разработчиков в этом году. Затем появятся коммерческие партнерны. Наконец, когда платформа наберет критическую массу, Microsoft сделает ее доступной для всех, включая одержимых Minecraft.

Медленный выпуск обусловлен тем, что Наделла хочет увидеть реакцию людей на Project HoloLens и подстроить устройство соответствующим образом. В 2007 году, когда Стив Джобс представил iPhone, он был против приложений, предпочитая, чтобы его пользователи выходили в Сеть через браузеры Safari. Но когда этот подход рухнул, в 2008 году был выпущен программный пакет для разработчиков приложений и запущен App Store. Точно так же Наделла пытается определить стратегию работы HoloLens, но в конечном виде ее определит только отношение и поведение разработчиков и пользователей.

Большие и маленькие компании продолжают искать новый вычислительный интерфейс — важный шаг, который станет таким же для смартфонов, каким смартфоны стали для персональных компьютеров. У Facebook есть Oculus. У Google есть Glass. Тайный стартап Magic Leap из Флориды собрал 542 миллиона долларов в последнем раунде финансирования, разработывая якобы гарнитуру покруче любой другой. Те, у кого все получится, станут новой парадигмой, погрузят пользователей в сон, заставляя их отдавать время и деньги ради новых платформ.

Джули Ларсон-Грин

Каждому из них потребуется некоторое время, и Кипман предполагает, что если пользователи и разработчики поведут HoloLens в другом направлении или вообще не примут их, с Microsoft все будет в порядке. Реальную выгоду от Project HoloLens получит операционная система Windows 10, продукт облачных вычислений Azure и серия софтверных продуктов — Office 365. Они продолжат развитие, даже если HoloLens закроется. Что важно, люди будут искать новые пути их использования. Возникнет новая волна платформ, и вне зависимости от того, будет ли там HoloLens или нет, Microsoft вовремя подстроится под нее.

Когда появится следующий компьютерный интерфейс? Я задаю этот вопрос Наделле, но он не из тех, кто может предсказывать будущее. «Забыл, кому принадлежит эта цитата, — говорит он. — Вы всегда переоцениваете то, что можете сделать за год, и недооцениваете то, что можете сделать за 10 лет».

Позже я найду источник цитаты. Наделла все понимает правильно. Человек, который это сказал, — Билл Гейтс.

По материалам Wired, Джесси Хемпель