Вопрос, вынесенный в заголовок этого материала, имеет принципиальное значение для отечественной науки. В исследования и разработки вкладываются колоссальные деньги, но по какой-то причине российская технологическая отрасль не особо активно стремится взаимодействовать с прессой и рассказывать о своих достижениях, хотя эти достижения, безусловно, имеются. Недавно в Сочи прошел круглый стол, в ходе которого представители власти и журналисты попытались ответить на вопрос о том, как разбить этот лед недостаточной коммуникации. Координатор мероприятия Марина Наумова, участвовавшая в этой дискуссии, поделилась своими мыслями на данную тему, и мы целиком публикуем ее статью на нашем сайте.

«Самый плохой пиар в нашей стране — у ученых. Просто катастрофический. И я молчу об отсутствии красивых фотографий их изобретений, простых схем. Молчу о том, что они не делают выставки для детей, не сотрудничают с журналистами. Я кричу о том, что когда ты до них дошел, прорвался, они не в состоянии объяснить, чем занимаются, доходчиво и просто», — этим статусом в социальной сети журналист Ксения Чудинова (даже не подозревая об этом) дала почву для жаркой дискуссии, которая состоялась в олимпийской столице на международном форуме «Дни робототехники в г. Сочи».

Представители PR-служб вузов, где ведутся разработки, и научно-популярных СМИ под модераторством замминистра связи и массовых коммуникаций Алексея Волина пытались понять, почему российские ученые в большинстве своем «не злоупотребляют контактами с прессой», и как наладить контакт между ученым и широкой публикой.

Логично, что самым первым встал вопрос «Зачем это делать?». Директор по развитию Университета Иннополис Софья Черногорцева считает, что PR ученых – это неотъемлемая часть стратегии привлечения в вуз молодых специалистов: от юных бакалавров, которые еще не определились с областью своих исследований, до аспирантов и руководителей кафедр, которые приходят в институт со своими проектами и приводят за собой аудиторию. «У нас необычные ученые. Они очень молодые и прекрасно понимают, как важна популяризация их разработок и привлечение молодых людей в лаборатории. И всегда с удовольствием работают с нашей пиар-службой», – поделилась Черногорцева.

Виктория Завьялова, редактор отдела SciTEch издания Russia Beyond The Headlines, подтвердила, что за последнее время информационный фон изменился: «Еще недавно у российской науки был «прекрасный» имидж – эдакий сумасшедший русский парень с бутылкой водки в одной руке и гаечным ключом в другой». Но в последнее время, отметила Завьялова, информации о достижениях и разработках российских ученых стало больше. «Я вижу, как меняется информационная среда. Нам порой сложно найти достижения, о которых еще не рассказали наши иностранные коллеги. Сейчас все интересное, что приходит из России, очень быстро расхватывается иностранной прессой», – рассказала журналистка.

Сколковский институт науки и технологий, который внес лепту в это достижение, поделился своим подходом к работе по выстраиванию связи между учеными и журналистами. «Наш подход в обещании с прессой схож с практикой ведущих мировых технических вузов, таких как MIT и Стенфорд: оперативное предоставление экспертных комментариев по теме. То есть последовательная работа по созданию мощного ресурса экспертных оценок. В Сколтехе есть и российские, и иностранные эксперты, которые готовы оперативно предоставить комментарий», – рассказал старший менеджер по внешним коммуникациям «Сколтех» Александр Золотарев.

Виктория Завьялова подчеркнула важность наличия звена, связующего ученого и журналиста: «СМИ зачастую тяжело разобрать груду информации на научном языке. Поэтому важно, чтобы были институты, которые могут рассказать о своей работе», – отметила она.

Алексей Волин сместил фокус дискуссии: по его мнению, беда не в том, что нет грамотных пиар-служб, а в том, что нет грамотных журналистов: «Очень часто ученые пытаются говорить на своем узкопрофессиональном языке в узкопрофессиональном кругу. Но узкопрофессиональные вещи широкой аудитории не продаются, широкая аудитория в состоянии купить то, что в состоянии понять. При этом ученые коммуницируют с этой аудиторией не напрямую, а через посредника – журналиста. А большинство журналистов, не то что физику или химию, они зачастую таблицу умножения не знают. Вот почему важно переводить все на простой и понятный язык», – считает Волин.

Александр Баулин из Ленты.ру заступился за честь братьев по перу: «Научного журналиста, который не знает таблицу Менделеева, я лично не встречал. Для нас проблема не в том, что мы не можем разобраться, чем занимается ученый, а в том, что ученые не могут донести важность своего исследования и его потенциального применения в будущем».

Виктория Завьялова поддержала коллегу: «Если человек может объяснить, как его идеи могут изменить мир через 150 лет, это интересно. Но нам не интересно рассказывать о тех достижениях, где нет прорыва».

Софья Черногорцева напомнила, что ученые интересны и сами по себе, а не только своими открытиями: «Ученые – это люди со своими пунктами, со своим успехом, со своей личной историей. Например, Кора Ландау в своей книге «Как мы жили» прекрасно популяризировала труды своего мужа Льва Ландау. И посыл о том, что профессора и ученые – это обычные люди, которые преподают по всему миру, у которых есть свои ученики и последователи, работает», – поделилась Черногорцева.

Директор компании ТРИК – разработчика оборудования для образовательной робототехники – Роман Лучин считает, что ученых к общению с прессой должны готовить профессионалы: «Например, некоторые пресс-службы существуют достаточно странно: они есть, им нужно о чем-то писать, но ученые не знают об их существовании, а они сами никакой деятельности по сбору информации самостоятельно не ведут. И получается, что они каждый раз из СМИ узнают новости о своем университете», – пожаловался ученый.

Лучин отметил также два важных момента: во-первых, не каждый ученый хорошо говорит. И второе, KPI ученого – это статьи в профильных изданиях, а не в научно-популярных: «Поэтому ученые все время говорят на своем птичьем, вьетнамским, языке. Это действительно серьезный момент, и решать его нужно системно и профессионально. Ученым здесь нужна помощь, ведь часто нет возможности и элементарно физических сил (когда, не спав четыре ночи, готовишь грантовый отчет) говорить просто и увлекательно о своем предмете», – считает Лучин.

«Ландау и Эйнштейн всегда могли просто, ясно и доходчиво объяснить непосвященному, чем они занимаются. Хороший ученый должен уметь рассказать самым простым языком о самых сложных вещах. Это доказательство того, что он сам понимает, что он делает, и ради чего он этим занимается. Но мы все единодушны: переводчики и толмачи с научного на общечеловеческий необходимы»,– резюмировал Алексей Волин.

Софья Черногорцева поделилась парой профессиональных советов: «Есть законы PR. Один из них: если нет содержания, проект провалится. А другой можно описать китайской пословицей: если долго сидеть на берегу реки, рано или поздно по ней проплывет труп твоего врага. Это работает на 100%».

А Александр Золотарев отметил, что университетам очень важно пиарить науку в соцсетях: «Репост статей и выступлений, поиск сообществ специалистов по мозжечку и прочие нишевые истории, – отметил Золотарев. – А если говорить о том, что ученые плохо общаются с журналистами, то я хочу сказать, что они делают это гораздо лучше, чем спортсмены, молодые певицы и чьи-то жены, например. И это большой плюс», – обнадежил представитель Сколтеха.

Руководитель проекта «ТАСС-Наука» Александра Борисова и ее коллега Анастасия Тмур, опираясь на опыт работы в пресс-службе МФТИ, подтверждают: не все так плохо, ученых можно вывести на контакт и для этого не обязательно иметь профильное естественнонаучное образование. «Единственное, что совершенно необходимо для этой работы, — это минимальное желание ученого объяснить свою работу, а сотрудника пресс-службы — понять. Всему остальному можно вместе научиться, – рассказывает Александра Борисова. – Сотрудник пресс-службы обладает важным преимуществом: ученый сидит рядом с ними, с ним можно поговорить, переспросить, если что-то непонятно. Если PR-специалист имеет профильное образование, ему проще воспринять информацию, но если нет — это тоже, в каком-то смысле, плюс, потому что он ближе к широкой аудитории и ему проще вместе с ученым создать действительно понятный текст. Вооружившись достаточным количеством доброты и терпения».

«Это абсолютный миф, что ученые сложные люди. Не нужно стесняться, если возникают сложности, лучше просто подойти и сказать: «Я вот этого не понимаю, объясните мне еще раз, пожалуйста». Сколько мы общались с учеными самого разного уровня – все шли на контакт. Потому что им самим это нужно, в том числе: государство выделяет им деньги на исследования, и чем больше людей знает, чем эти ученые занимаются, какие конкретно исследования они проводят, тем им самим лучше, их лаборатории лучше и институту лучше – больше людей идет в аспирантуру, больше денег выделяется на исследования», – советует Анастасия Тмур.