Когда мы говорим об ИИ, разговор неизбежно переходит в разряд фантастических сценариев, мол, если ИИ не заберет все наши рабочие места, то убьет нас всех. Но по правде говоря, ИИ существует уже почти 60 лет, все больше и больше проникая в каждую часть нашей жизни. Наши ИИ могут считывать ваши эмоции, решать сложные геометрические вопросы, рисовать картины, как Винсент Ван Гог.

Игнорируя то, что на самом деле было создано и используется в настоящее время, и вместо этого сосредоточившись на версии ИИ, которая еще не прибыла, человечество обзавелось слепым пятном в этой технологии.

Это слепое пятно искажает наше понимание ИИ, его полезность и прогресс, который был достигнут в этой области. Оно также приносит нам много разочарования, когда появляющийся ИИ не работает, как мы предполагали. У этого явления есть название — эффект ИИ.

У эффекта ИИ две фазы. Первая: люди не видят программы, с которыми взаимодействуют как с «разумными», и поэтому считают, что исследования в сфере ИИ ни к чему не приводят. Но нас уже окружает ИИ, и его становится все больше, поэтому мы, как лягушки в кастрюле с водой, не понимаем, что вода становится все горячее и горячее.

ИИ, который у нас сейчас есть, не похож ни на что, что большинство людей рисует в своих научно-фантастических мечтах, — на машины, которые думают и действуют как человек, общий искусственный интеллект (ОИИ). Вместо этого у нас есть узконаправленный искусственный интеллект (УИИ), который очень хорош в выполнении конкретных задач вроде распознавания снимков или биржевой торговли. Когда же будет создан ОИИ, это пока остается за гранью понимания.

«В первые годы развития ИИ всегда было беспокойство, что ИИ никогда не доживет до выполнения своих обещаний, поскольку все, что работает, по определению уже не похоже на ИИ», — говорит Суббарао Камбапати, ученый информатики из Аризонского университета.

Карлос Гестрин, генеральный директор компании Dato из Сиэттла, которая строит алгоритмы ИИ для анализа данных, говорит, что это может быть потому, что УИИ не похож на человеческий интеллект.

«Как только что-то сделано, оно уже не является ИИ, — говорит Гестрин. — Это вопрос восприятия — как только что-то становится обычным явлением, демистифицируется, оно уже не похоже на волшебный интеллект, который мы видим в людях».

С другой стороны, это также порождает страх перед неизвестным «будущим» ИИ, который, похоже, всегда будет прятаться за углом. Когда люди говорят о том, что ОИИ становится возможным, разговор всегда сопровождается страхами на тему того, во что этот ИИ внезапно может превратиться.

«Я думаю, что эта идея, что ИИ собирается грянуть как гром, порождает вопрос, мол, что мы будем делать, когда ИИ будет тут, — говорит Сабин Хауэрт, робототехник из Бристольского университета. — В реальности же мы работаем над ИИ уже 50 лет, а улучшения остаются мизерными».

Этот страх перед будущим человекоподобным ИИ опирается на предвзятое ощущение, что эта технология, которая существовала годами, внезапно приобретет человеческие атрибуты, и является антропоморфизацией. Но учитывая то, как мы пытаемся создать ИИ сейчас, маловероятно, что у ИИ будущего будут атрибуты человека — элементы вроде эмоций, сознания или даже инстинкта самосохранения, по мнению Йошуа Бенгио, компьютерного ученого из Монреальского университета. Потому что разумный ИИ будет обладать совершенно другим интеллектом, чем человек.

«Самое большое заблуждение лежит в идее, которая распространена в научной фантастике, что ИИ будет похож на другое живое существо, которое мы можем себе представить, животное или инопланетянина — следовательно, у такого ИИ будет эго, сознание, как у человека, — говорит Бенгио. — Но машины могут быть разумными и без самосознания, эго и даже инстинкта самосохранения».

В конце концов, самая умная машина в мире думает совсем не как человек

Шимон Уайтсон, ученый из Амстердамского университета, объяснил, почему люди по умолчанию присваивают ИИ человеческие черты.

«У нас есть склонность наделять человеческими чертами любой тип интеллекта, потому что мы живем в мире, в котором только люди являются примером высокого уровня интеллекта, — говорит Уайтсон. — Мы на самом деле понятия не имеем, каким бы мог быть интеллект, если бы не принадлежал человеку».

Благодаря исследованиям в сфере ИИ, мы обнаруживаем, что может существовать много других типов интеллекта. Не каждой интеллектуальной программе нужно быть по сути человекоподобной. Когда технология ИИ научится хорошо делать одну конкретную задачу, она вообще не будет похожа на человека, а большинство людей не будут видеть в ней ИИ. Но когда появится ОИИ, он тоже не будет похож на человека.

«Интеллект — это не единственное свойство системы, — говорит Томасо Поджио из MIT. — Интеллект — это одно слово, которое может относиться ко многим вещам. Мы измеряем интеллект по тому, как хорошо человек или компьютер может выполнять задачу, включая задачу обучения. По этому показателю компьютеры уже намного умнее людей во многих задачах, включая запоминание вещей, арифметику, вычисления, торговлю на бирже, посадку летательных аппаратов».

Чтобы покончить с парадоксом — дико мечущимся между убеждением, что ИИ еще не прибыл и что когда он прибудет, нам всем хана, — нужно пересмотреть понятие человеческого интеллекта. Нужно понять интеллект в более широком смысле и понять, что машина, которая делает работу, является разумной. Чем раньше это произойдет, тем легче будет сосредоточиться на преимуществах и реальных рисков, которые, по мнению исследователей, может принести будущий ИИ.