Пока комета 67P стремится к Солнцу, увеличивая шансы модуля Philae на пробуждение, Ричард Холлингхэм отслеживает других роботов, которые никогда не вернутся домой. Под токсичными нефтехимическими облаками скрывается одно из самых великих достижений человечества — крошечный космический зонд «Гюйгенс», набитый инструментами и электроникой, которым не суждено вернуться на Землю.

Другие космические аппараты потеряны на пыльных равнинах Луны и Марса, Philae же отдыхает в тени на комете 67P/Чурюмова — Герасименко, которая в настоящее время летит со скоростью 55 000 км/ч в направлении Солнца.

«Эти космические зонды — памятники человечеству», — говорит Джон Зарнеки, директор Международного института космической науки в Берне, Швейцария. Будучи почетным профессором Open University, Зарнеки, наверное, остается единственным ученым в мире, который работал над тремя космическими аппаратами, ныне отдыхающими на комете, Марсе и луне Сатурна.

Как на другие одинокие спускаемые аппараты — наши аватары на границах знания, — на разработку и строительство этих зондов ушли годы, и они пережили путешествие по всей Солнечной системе. Трудно не чувствовать привязанность и, может быть, даже чувство вины за то, что мы от них отказались.

«Вы тратите годы жизни, имея дело с этими вещами — едите, спите, дышите вместе с ними», — говорит Зарнеки. — «Вы становитесь эмоционально связаны».

Вот что произошло с несколькими такими зондами.

«Гюйгенс»

14 января 2005 года зонд «Гюйгенс» Европейского космического агентства (ЕКА) в форме бисквитного печенья диаметром 2,7 метра начал свой спуск через углеводородный смог, окутывающий спутник Сатурна Титан. Подвешенный на стропы парашюта — посадочной системы, которая каким-то образом пережила семилетнее путешествие на 3,5 миллиарда километров — европейский космический аппарат бросил первый в мире взгляд на чужой мир.

Спустя два с половиной часа «Гюйгенс» был на поверхности — ретранслируя данные обратно на материнское судно «Кассини», которое было на орбите Сатурна. И еще через 72 минуты посадочный модуль умер — его контакт с Землей прервался, а батарея иссякла.

«Мы считаем, что «Гюйгенс» передавал еще 10 минут после того, как «Кассини» скрылась за горизонтом, но никто не услышал, — признается Зарнеки. — Последние биты его данных до сих пор блуждают по галактикам, пока их кто-нибудь не поймает».

Спустя десять лет мы можем только догадываться, в каком состоянии пребывает модуль сейчас. «На Титане должен быть туман и дождь — и органическая слизь, покрывающая поверхность, — поэтому аппарат должен быть покрыт слизью, но все еще узнаваем». Зарнеки оптимистично считает, что мы еще увидим зонд. «Возможно, мы вернемся на Титан, например, с воздушным шаром для изучения. Не за горами времена, когда я снова смогу увидеть «Гюйгенс».

«Бигль-2»

Марс тоже замусорен спускаемыми аппаратами — из которых два, «Оппортьюнити» и «Кьюриосити», до сих пор трудятся на поверхности Красной планеты, собирая по крупицам знания для людей. За исключением зондов, которые не попали на планету, вроде «Марса-7» или разбились на поверхности вроде Mars Polar Lander, большинство из них проработало несколько дней, недель или месяцев, отправляя обратно ценные научные данные, сопротивляясь жестоким условиям.

Есть, правда, один спускаемый аппарат, который ничего не сделал: британский «Бигль-2». Последние снимки показали, что он достиг поверхности Марса в целости и сохранности, но панель, закрывающая его передатчик, не открылась. Возможно, он даже начал делать снимки и записывать данные.

«Кто-то должен пнуть его и открыть ее, — говорит Зарнеки, ученый этой миссии. — Можно было бы отправить миссию, направленную на исправление этого, но не думаю, что космические агентства одобрят это».

Тем не менее со всеми глазами на Марсе и будущими миссиями, вполне возможно, что люди однажды найдут эти останки земных технологий. Возможно, найдется астронавт, который пнет их. Но и здесь стоит быть осторожными:

«Это сродни археологическим памятникам, — говорит Зарнеки. — Так что если мы вернемся и начнем добычу ресурсов на Марсе, место посадки «Бигля» следует защитить, чтобы будущие поселенцы не разграбили спускаемый аппарат ради запасных частей».

«Луноход-2»

У многих людей есть схожие опасения по поводу сохранения исторических миссий, разбросанных по всей поверхности Луны. От первого успешного лунного посадочного модуля, «Луна-9» 1966 года, до «Аполлонов» и китайского последнего лунохода, нет недостатка в памятниках истории на поверхности Луны.

Примечательно, что один из старейших луноходов — 40-летний «Луноход-2» — до сих пор работает. Эта кругленькая, восьмиколесная советская машина была одной из двух, которые стали первыми успешными роботизированными роверами в инопланетных мирах, отправив обратно как снимки ландшафта, так и данные о составе лунного грунта.

Тем не менее через четыре месяца после посадки в январе 1973 года «Луноход-2» перегрелся и отключился. В 1993 году, несмотря на то что никто не знал, где именно находится луноход, его выставили на аукцион. Его купил за 68 500 долларов разработчик видеоигр Ричард Гэрриот (который также стал туристом, посетившим Международную космическую станцию в 2008 году).

Затем, в 2010 году, NASA обнаружило луноход с помощью аппарата LRO. Сегодня астрономы используют отражающую поверхность «Лунохода-2» для измерения расстояния от Земли до Луны.

Гэрриот же заявляет о своих правах на эту часть Луны.

«Мой луноход не только вспахал большую поверхность Луны, прошел много километров, но и до сих пор активно работает, — заявил он в прошлом году. — Мое место на Луне до сих пор активно используется, и я остаются его владельцем, поэтому считаю должны заявить о своих правах на него».

«Филы»

Судьба еще одного посадочного модуля находится под вопросом, только находится он в 322 миллионах километров на комете 67P/Чурюмова — Герасименко. Попрыгав по поверхности кометы, зонд «Филы» поселился в овраге и успел передать 56 часов и 15 минут данных и впечатляющее селфи, прежде чем отключился.

По мере приближения кометы к Солнцу и увеличения ее температуры, есть шанс, что спускаемый модуль проснется и продолжит свои исследования. Технический менеджер Philae Коэн Гертс говорит, что шансы на это довольно высоки.

«У нас хорошие шансы на пробуждение Philae. С каждым днем, до середины августа, шансы растут».

После этого, по мере того как эллиптическая орбита будет уводить комету от Солнца в сторону Юпитера, шансы модуля будут падать. И хотя комета возвращается к Солнцу каждые семь лет, «Филы» вряд ли уже восстановится.

«К сожалению, — говорит Зарнеки, работающий над одним из инструментов Philae, — станет так холодно, что этот холод нанесет катастрофический ущерб».

Когда же дело доходит до полной изоляции, все эти миссии меркнут по сравнению с зондами «Вояджер». «Вояджер-1» сейчас находится в 19,5 миллиарда километров от Земли. Очевидно, он не вернется. Эти корабли особенные, как и люди, за ними стоящие.

«Я думаю, они должны быть так же популярны, как Кардашьян, — серьезно говорит Зарнеки. — Люди, посылающие эти зонды в отдаленные места, заслуживают уважения и похвалы — они делают наши первые робкие шаги в Солнечной системе и за ее пределами».